Святой Бернар (Клервосский)
Родился: 1090, Фонтен-ле-Дижон, Франция.
Умер: 1153, аббатсво Нотр-Дам в Клерво, Бургундия, Франция.
Возможно никто и никогда не оказал такого воздействия на свою эпоху, как святой Бернар Клервосский. Это, без сомнения, самый необыкновенный человек западного мира. В нем чувствуется тайна «сверхчеловека» Божьего, которую невозможно постичь человеческим разумом.
Хотя взгляды Бернара были верным отражением взглядов раннехристианских Отцов Церкви, его могучая личность и электризующий слог оставили неизгладимый отпечаток на собственном и будущем поколениях. Его нормы и представления о цели и назначении справедливого общества и отношении к нему индивидуума заметно повлияли на всю последующую христианскую мысль.
Бернар Клервосский происходил из знатного бургундского рода. Он родился в 1090 году в замке Фонтен, недалеко от Дижона. Имя его отца – Теслен, мать – Алет де Монбар – состояла в родстве с герцогами Бургундскими.
Он получил образование в церкви Сен-Ворль города Шатийон-сюр-Сен. От тех времен осталась одна история – чрезвычайно многозначительная, - даже если в ней больше вымысла, нежели правды.
В этой церкви Сен-Ворль была «икона Богородицы, почерневшая скорее от древности, чем от солнца. Лицо у неё удлиненное. Глаза большие, но не чрезмерно, щеки не слишком запавшие и не слишком пухлые. Цвета она коричневого – вследствие возраста своего и искусства живописца. Изображена она сидящей, и к груди её приник младенец Иисус…»
Это очень точное описание Чёрной Богородицы.
Так вот, согласно легенде святой Бернар во время молитвы однажды потребовал: «Monstra te esse matrem…» ( «Докажи, что ты мать…», лат.). Мария надавила на грудь свою, и три капли молока оросили губы Бернара.
Аллегория эта носит алхимический характер… Она может также означать, что Бернар, вскормленный молоком Черной Богородицы, проник в глубочайшие истоки традиции друидов. Он сам именует учителями своими дубы и буки. Два священных древа.
Принадлежал ли он к числу посвящённых уже тогда, когда явился в Сито с целью стать монахом? Этого никто не знает, но даже в то время он обладал значительной властью над людьми. Ему всего двадцать один год, однако приходит он не сам по себе, а в сопровождении тридцати увлеченных им сподвижников – из которых пятеро – его братья и дядя, брат матери. Тот ли это Андре де Монбар, с которым были они почти одного возраста и которого мы позднее увидим среди девяти первых рыцарей? Пройдет еще некоторое время, и Андре де Монбар станет сенешалем Храма, а быть может, даже Великим магистром.
Бернар вступил в орден Цистерцианцев, когда настоятелем его был Этьен Арден, частым гостем которого по возвращении из Святой земли становится граф Шампанский. И, похоже, именно после этих визитов святой аббат предписал всем своим монахам неустанно изучать священные древнееврейские тексты – невзирая на то, что орден его всегда отличала склонность к благочестивым размышлениям, а не к ученым занятиям. Этому обстоятельству весьма дивится аббат Вакандар в своем жизнеописании святого Бернара. Этьен Арден прибег даже к помощи высокообразованных раввинов из Верхней Бургундии…
В 1114 году Гуго Шампанский вновь посещает Святую землю, находится там непродолжительное время и, вернувшись в 1115 году, опять является к Этьену Ардену – на сей раз с предложением подарить ордену Сито участок земли для создания аббатства.
Руководство работами Этьен Арден поручил молодому монаху Бернару де Фонтену, и тот вместе с двенадцатью тщательно подобранными помощниками возвёл на указанных землях Клервоское аббатство…
Не следует ли из этого, что граф Шампанский, доставив некую весть или некое откровение, доверился аббату Сито и тот сразу же принял решение подготовить свой монастырь к расшифровке какого-то древнееврейского документа, который должны были привезти из Святой земли? Документ такой важности, что к сотрудничеству привлекли всех, кто мог быть полезен, независимо от принадлежности к христианскому вероисповеданию.
И не следует ли из этого, что второе – кратковременное – путешествие было предпринято с целью «проверки»… И результаты этой проверки оказались столь ошеломляющими, что для последующих действий понадобилась личность масштаба Бернара, а новое аббатство заложили на землях Шампани, иными словами, под непосредственной защитой и покровительством самого графа.
Бернару было всего лишь двадцать пять лет, когда началось строительство в Клерво, однако с этого момента он становится общепризнанным и полновластным вершителем судеб западного мира! Весь остаток жизни и сама личность Бернара сообразуются отныне с новым и полюбившимся ему званием аббата.
Бернар сделал Клерво материнской обителью едва ли не половины монастырей цистерцианского ордена. Он писал, проповедовал и заражал рвением и пылом как тех, кто находился под сенью монастыря, так и тех, кто стоял вне его. Он одухотворил новое монашеское движение. В то же время он был вождем христианства двенадцатого века в стольких областях, что ничего похожего невозможно отыскать в любую другую схожую эпоху.
…Между тем граф Шампанский изъявляет желание вернуться в Святую землю с целью вступить в орден святого Иоанна Иерусалимского. Для этого ему пришлось расторгнуть брак с женой, отречься от сына, отказаться от графства, однако в 1125 году Гуго Шампанский присоединяется к девяти рыцарям, живущим в том самом месте, где стоял храм Соломона…
Эти девять «богобоязненных» рыцарей под предводительством Гуго де Пейнса – официального основателя и первого Великого магистра ордена тамплиеров - прибыли в Иерусалим в 1118 году для охраны дороги, по которой совершается паломничество из Яффы в Иерусалим. Рыцари приносят перед лицом патриарха Иерусалимского три обета – бедности, целомудрия и послушания. И поскольку поселяются они в том месте, где находился храм Соломона, их называют отныне – «рыцари Храма». Это официальная – и достоверная – история возникновения ордена.
Но вернёмся к Бернару. В 1115 году он становится основателем Клервоского аббатства в лесу Бар-сюр-Об и с этого момента руководит политикой Запада. Никакого преувеличения здесь нет: он сурово отчитывает королей, пап, епископов и их могущественных вассалов, и все подчиняются этому тщедушному монаху, смиренному и ужасному. Папы, короли, епископы и настоятели богатейших монастырей – начиная от Клюни и кончая Сен-Дени – склоняются перед ним и благоговейно его почитают…
«Дела Господни есть мои дела, - говорит он, - всё, что имеет отношение к Господу, касается и меня».
Он послан в мир, чтобы заниматься ими. И самое поразительное состоит в том, что весь мир с ним соглашается.
В учении его нет и следа узкой ограниченности, а вера его непоколебима. Будучи ревностным почитателем культа Марии, он создаёт литургический термин Нотр-Дам (Богоматерь). И он же презрительно клеймит «святош с кропильницей». Богоматерь для него вовсе не жена Иосифа, а супруга божественного слова, и когда он оспаривает доктрину непорочного зачатия, то выражается без недомолвок: «Супруга Слова не может быть тупицей».
Колдун и маг? Разумеется, но в самом высоком смысле. Он признавал, что «Господь даровал ему особое могущество, и современники единодушно почитали его за могучего чародея» (Daniel Rops. Saint Bernard)
Познания его, кажется, были беспредельными. Этот маленький человек, вечно странствующий по дорогам, отдал точные и превосходные распоряжения относительно обустройства земель в Клерво.
На его руках скончался в 1148 году Мил О Моргайр, архиепископ Арма в Ирландии – святой Малахия, предполагаемый автор знаменитого пророчества, которое получило название папского. Это был еще один «странник Слова», и Бернар, оставивший его жизнеописание, признавал за ним необыкновенный дар предвидения.
Вот такой человек станет создателем Храма, преподаст ему понятие о миссии и обучит его, как подтвердит это по ходу процесса брат Эмери в своей оправдательной речи-молитве…
Суть обучения и миссии всегда хранилась в тайне, но исторические факты указывают на неё с такой четкостью, как если бы это было навеки высечено в камне.
Итак, по выражению французского хрониста Гильома Тирского (около 1180 года) целью храмовников было «по возможности заботиться о дорогах и путях, и особенно об охране паломников». Однако при всей необъятности такого рода задачи совершенно непостижимо, как могли с этим справиться девять бедных рыцарей до своего возвращения во Францию без привлечения в свои ряды новых волонтеров.Орден, основанный Гуго де Пейнсом, существовал уже несколько лет до своего официального признания в 1128 году на церковном соборе в Труа (Шампань), и свою задачу тамплиеры видели отнюдь не в патрулировании дорог. Они были главными эмиссарами короля, ведшими невидимую борьбу в самой гуще мусульманского мира. И в этом своем качестве храмовники делали всё, чтобы внести надлежащие коррективы в действия буйных крестоносцев в отношении беззащитных подданных султана.
Гуго де Пейнс, первый Великий магистр ордена, являлся вассалом своего кузена графа Шампанского. Его правой рукой был фламандский рыцарь Готфрид Сент-Омер, а еще одним членом братства стал Андре де Монбар, родственник графа Бургундского. В 1120 году в орден был принят граф Фульк Анжуйский (дед Генриха II Плантагенета), а вслед за ним в 1124 году в тамплиеры был посвящен и Гуго, граф Шампанский. Рыцари, по всей видимости, были людьми далеко не бедными; и не существует никаких свидетельств тому, чтобы эти прославленные аристократы поддерживали порядок на наводненных бедуинами караванных путях. И уж королевский хронист Фульк де Шартре определённо не изображал их в таком качестве. Но они остаются в том месте, где находился храм Соломона, и в конечном счете становятся единственными его обитателями. Они занимаются расчисткой подземных конюшен. Зачем такие обширные помещения девяти бедным рыцарям? Имеется единственный ключ для разгадки этой тайны: девять рыцарей приехали не только для того, чтобы охранять паломников, но также с целью найти, сберечь и забрать с собой нечто чрезвычайно важное и священное – Ковчег Завета и Таблицы Закона, которые хранились в храме Соломона.
ТАЙНЫ КОВЧЕГА
Существует легенда о ковчеге – легендарная история, где от истории гораздо больше, чем от легенды. В той или иной форме одна и та же легенда рождается в каждую эпоху… И свидетельствует она о непрерываемой традиции, о передаче неких священных текстов от одной цивилизации к другой, идущей ей на смену.
«Создал я мир мерою, числом и весом», - говорит предвечный в «Книге Бытия», и это означает, что существует общий физический закон, которому подчиняется вся Вселенная.
Из этого закона человеческая наука посредством наблюдения извлекла некие крохи, но не более того. И вековой мечтой всех исследователей, всех ученых было постичь через эти крохи универсальный Закон.
Совершенно очевидно, что одаренные особым умом, инстинктом или интуицией люди находили эти пути, продвигаясь порой чрезвычайно далеко в постижении Закона Вселенной.
Известно, что ключи от этого Закона передавались, иначе прогресс человечества был бы невозможен, однако существовала постоянная опасность, что могучие силы познания достанутся существам недостаточно развитым, поэтому ключи эти всегда оставались тайными или, говоря точнее, недостижимыми для тех, кто не был должным образом подготовлен к осмыслению их.
На общепризнанном языке ключи эти всегда обозначались через золото. Один из них – самый известный, о котором толкуют постоянно, представляет собой «Золотое Число», позволяющее осуществить геометрический переход от прямой линии к кривой, то есть от законов земных к законам небесным. Однако тайна его использования остаётся нераскрытой. Разве может иметь значение сам ключ, если не указано, какая дверь им отпирается и куда именно нужно его вставлять?
Другой ключ – это «Золотое колено» («Genou d Or»), обладающее такой же геометрической природой, что и «Золотое Число».
Можно вспомнить также о Золотых Яблоках в саду Гесперид, о Золотом Руне, о Золотых Волосах и других подобных символах.
Иногда вместо золота в качестве символа к «ключу» тайного знания выступает алмаз: этот камень украшал лоб Люцифера, который обронил его в Земном раю во время своего падения; известна также Алмазная Табличка Гермеса Трисмегиста.
Геракл добыл для Пеласгов Золотые Яблоки, отняв их у дочерей Атланта, чей сад Гесперид (расположенный на Крайнем Западе) охранялся драконом и, что более важно, великаном Антеем. Местонахождение и имена (Атлант, Антей) позволяют предположить, что речь идет о документе, спасенном во время крушения Атлантиды.
Именно после похищения этих документов добывший их народ создавал собственную цивилизацию или, по крайней мере, пытался это сделать, о чем свидетельствуют те или иные реликвии таких цивилизаторских устремлений…
Нельзя с точностью сказать, откуда получили свои знания египтяне, однако известно, что цивилизация их возникла в каком-то смысле внезапно, словно бы на ровном месте. Весьма вероятно, что и сами Таблицы Закона восходят к священным египетским текстам, которые Моисей похитил перед исходом, и тогда становится понятным яростное преследование фараона, не желавшего выпускать евреев из Египта.
Глубоко под землёй на том месте, где когда-то стоял Иерусалимский храм, находилась огромная конюшня царя Соломона, надежно укрытая с библейских времён и никем с тех пор не посещавшаяся. О неимоверных размерах подземного укрытия можно судить по высказыванию одного крестоносца, заявившего, что «в конюшне таких размеров и вместимости можно было бы содержать более 2 тысяч лошадей». Важнейшей секретной миссией рыцарей-храмовников являлось обнаружение этого хранилища и проникновение в него. По сведениям св. Бернара, в нем хранился Ковчег Завета, в котором, в свою очередь, находилось величайшее из всех сокровищ – Скрижали Откровения.
Вполне резонно может возникнуть вопрос, почему эти реликвии времен Моисея стали объектом так тщательно скрываемой миссии, украшенной участием аббата-цистерцианца и цветом фламандской знати. Современная церковь, утвердив текст Священного писания, заявляет, что Скрижали Моисея содержат Декалог – Десять Заповедей, начертанных рукой самого Господа. Тем не менее, суть этих хорошо известных законов нравственного благочиния едва ли могут представлять из себя какую-либо тайну. Скрижали, разыскивавшиеся рыцарями, в действительности имели исключительное значение, ибо содержали куда больше, чем знакомые каждому нравственные поучения. Начертанное на скрижалях Откровение представляло собой Космическое Управление – божественный закон чисел, мер и весов. Искусство расшифровки таинственных письмен заключалось в использовании криптографической системы Каббалы.
На протяжении столетий церковь подразумевала, что Десять Заповедей представляли собой саму суть Божиего завета, вследствие чего истинное значение Ковчега Откровения по известным соображениям намеренно игнорировалось. Десять Заповедей читаются, пишутся, обсуждаются и заучиваются так же, как и много лет назад. Они никогда и ни для кого, в отличие от Скрижалей Откровения, не были тайной за семью
В Книге Исход (31:18) говорится о том, что Господь «дал ему (Моисею) две скрижали откровения, две скрижали каменные, на которых написано было перстом Божиим». Эти бесценные каменные таблицы были помещены в оснащенный «противовзломным» устройством ковчег, находившийся под присмотром левитов. Начиная с 25 главы Книги Исход и далее, приведены точные указания по сооружению ковчега во всех его деталях. В аналогичном ключе излагаются способы его транспортировки, а также приводится подробный перечень одежды и обуви, которую следует носить его хранителям и попечителям. Кроме того, дается исчерпывающее описание материалов для сооружения скинии, в которой должен содержаться ковчег, а также её конструкции и места расположения алтаря. Однако, несмотря на все вышеозначенное, в главах с 37 по 40-ю приводится доскональное описание того, как этих инструкций следует придерживаться в точности, - поэтому все повторяется сначала. Таким образом, исключалась малейшая ошибка, любое незначительное отклонение от составленного проекта. Все строительные работы были доверены Веселиалу, сыну Урия из колена Иудина.
После полного драматических событий путешествия через Иордан и всю Палестину (Иисус Навин и 1-я кн. Царств) он был благополучно доставлен Давидом в Сион (Иерусалим). По распоряжению его сына, царя Соломона, зодчий Хирам-Авий возвёл храм, в Святая Святых которого и был установлен ковчег. Доступ в святилище был строжайше запрещен, только первосвященник один раз в году мог войти туда с ритуальной инспекцией. Кроме приведенных выше ссылок на Священное писание, это сообщение являлось последним библейским упоминанием о Ковчеге Завета. Ходили слухи о том, что он был переправлен в Эфиопию (Абиссинию), но в Апокалипсисе (11:9) указывается, что ковчег остался «в храме Божием на небе». Несомненно, ковчег и скрижали представляли собой вожделенную добычу для любого нежеланного гостя в Иерусалиме. Однако во времена разрушения Навуходоносором храма Соломона ни то, ни другое в списках награбленного не числилось.